Часть 1:
Одним из наиболее важных интегральных характеристик власти является ее эффективность, т.е. степень выполнения своих задач и функций. Практически это означает гарантированное проведение в жизнь компетентных властных распоряжений с наименьшими затратами и издержками.
Необходимым условием для этого является достаточность оснований власти и эффективное использование ее ресурсов. В России реализация этого условия происходит достаточно противоречиво. С одной стороны, уникальные запасы стратегически важных природных ресурсов, новейшая военная и космическая техника, мощный научный и культурный потенциал дают стране большие возможности в создании эффективной власти. С другой - в результате распада СССР и недостаточно компетентного проведения реформ экономический, геополитический, силовой потенциалы страны оказались ослабленными. Кроме того, в перестроечный и постперестроечный периоды произошло неоправданное разбазаривание ресурсов, использование их в узкокорыстных интересах нарождающейся буржуазии и чиновников. В результате в переходном российском обществе возникли определенные изъяны в основаниях и ресурсах власти. Главные из них: большая внешняя задолженность, стабильная нехватка инвестиций и связанный с этим спад производства, отставание законодательной базы от требований жизни, криминализация части силовых ведомств, постоянная смена их руководителей и ломка их организационных структур.
В принципе эти трудности преодолимы, что, однако, требует корректировки стратегии реформ. В настоящее время наблюдаются попытки активизировать административно-силовые и информационные ресурсы власти. Это - реорганизация Совета безопасности, создание Федерального Агентства правительственной связи и информации (ФАПСИ), участие России в глобальной системе спутниковой связи.
«Важный критерий эффективности власти - рациональность ее "вертикальной" и "горизонтальной" структур. "Вертикальная" структура обеспечивает власть "сверху вниз", "горизонтальная" - отражает координацию властных действий группы примерно равноправных субъектов на один или несколько объектов. Главное в "вертикальной" структуре - обоснованное и организационно обеспеченное количество промежуточных звеньев при движении властных распоряжений от основного субъекта к основному объекту. Здесь возникают две опасности: первая - излишек промежуточных структур, что ведет к "раздуванию аппарата", амбициям, размыванию властных распоряжений; вторая опасность - отсутствие необходимых звеньев в данной управленческой ситуации. В этом случае распоряжение "зависает" и не доходит частично или полностью до объекта. В России, которая является федеративным государством, эти опасности реальны» . В настоящее время формируется "вертикаль" президентской власти, но процесс этот еще не завершен. Так, создан институт полномочных представителей президента в регионах, уточнен статус глав региональных администраций - губернаторов. Вместе с тем, представители президента отсутствуют в национальных республиках и округах, имеются проблемы стыковки центральной власти и местного самоуправления.
"Горизонтальная" структура власти формируется, как правило, для решения конкретных управленческих проблем и по сравнению с "вертикальной" структурой является более гибкой и мобильной. Так, например, "горизонтальные" механизмы формируются из представителей разных ведомств при реализации федеральных целевых программ, в виде оперативно-следственных групп для раскрытия наиболее важных преступлений, в системе мероприятий по борьбе с терроризмом. «В подобных ситуациях эффективность власти зависит от четкости договорной базы между субъектами, грамотной блокировки неоправданных личных амбиций и корыстных групповых интересов, наличия достаточной общей информационной базы. В настоящее время "горизонтальная" структура власти реализуется в России в федеральных программах поддержки сельского хозяйства, зашиты окружающей среды, по борьбе с преступностью. Аналогичные механизмы могут формироваться на региональном и местном уровнях» .
Контроль - учет и анализ распоряжений власти - является одним из непременных условий ее эффективности. Главное в его налаживании - организационное, техническое и кадровое обеспечение. В современных условиях, когда от объектов управления идет большой поток противоречивой информации, существует риск "информационного потолка", за пределами которого контролирующий орган не может переработать поступающие материалы. Преодолеть этот "потолок" помогают мониторинговые (непрерывные) системы контроля, которые все шире используются как для контроля, так и для прогнозирования общественно-политической ситуации. Опасность для контроля таят в себе ситуации, когда при остром противоборстве близких к власти политических сил он может быть заблокирован с помощью саботажа, искажения информации, компрометации контролирующих органов.
Контроль тесно связан с проблемой санкций - применения наказания к объекту власти в случае невыполнения им приказа (распоряжения). Применение санкций и их действенность зависят от всей социотехнологической цепочки власти, при этом наибольшую опасность таят в себе отсутствие законодательной базы, корыстная избирательность в применении закона, а также неэффективность работы правоохранительных органов.
Главное в механизме санкций - неотвратимость наказания по всей "вертикали" власти, что позволяет устранить недочеты власти от ее высшего звена до низшего . Для повышения эффективности контроля и применения санкций необходимы:
- настойчивость субъекта и энергичность его усилий в реализации принятых властных решений;
- способность обеспечить поддержку властных распоряжений средствами массовой информации, наиболее авторитетными группами населения;
- умение нейтрализовать действия, направленные против властного распоряжения, с минимальным побочным отрицательным эффектом;
- наличие пакета вариантов санкций для обеспечения маневра в случае изменения ситуации.
Эффективная власть предполагает не только контроль, но и самоконтроль. Опираясь на прошлые достижения и ошибки, она должна видеть пределы, за которые нельзя заходить, блокировать превращение разумного риска в авантюру.
Важным показателем эффективности власти является ее авторитет - степень признания обществом деловых, созидательных качеств субъектов власти, ее способность выражать интересы большинства граждан. Разумеется, при тоталитарных режимах объективные оценки авторитета власти невозможны; однако в демократических странах, обеспечивающих права граждан и плюрализм мнений, авторитет власти выявляется достаточно достоверно. В практических ситуациях критериями авторитета власти являются:
Глава 2:
На рубеже XVI—XVII вв. кризис российской государственности был вызван не только стихийными бедствиям: голодом, эпидемией чумы — они являлись частыми гостями в истории России. Кризис был следствием реформ, опричного террора, длительных и неудачных войн в царствование Ивана Грозного, которые разорили страну и создали конфликтогенную ситуацию в обществе, завершившуюся «Великой смутой».
На уровне культурного архетипа и ментальности русских людей того времени государственная власть перестала соответствовать своему «образу». Для русского архетипа (на уровне бессознательного) характерным была фетишизация власти, порождавшая этатизм, причем не в западном, а в восточно-деспотическом смысле. Этатизм основывался на том, что государственная власть иррационально воспринималась как главный стержень всей общественной жизни. Это восприятие складывалось на основе эксплуатации патриархальной идеи отношения человека и власти как отношения детей и родителей, подразумевающей «хорошее», «отеческое» и справедливое правление доброго «хозяина-отца». Основу русского этатизма составляла также психология мещанского рабства, «холопства», порождавшаяся боязнью хаоса и воли как анархии и разбоя.
В XVI в. государственная власть в России отождествлялось с царем, причем русский этатизм всегда ставил власть выше закона. Это формировало у русского человека такую установку, как неверие в закон в качестве воплощения справедливости и эффективного средства борьбы со злом.
Характерной чертой культурного архетипа русского человека является ориентация на авторитет, в отношении к которому в архетипе сложились две тенденции. С одной стороны, это — вера в авторитет, часто наделяемый харизматическими чертами, и соответственно, ожидание от него «чуда», сопровождаемое постоянной готовностью подчиняться авторитету. С другой стороны, это — представление о том, что сам авторитет должен служить «общему делу», национально-государственной идее. Отсюда русский культурный архетип ориентирован на контроль авторитета через постоянное соотнесение его деятельности с общей идеей, которая сообща переживается людьми. Если эта деятельность идет вразрез с этими переживаниями, то авторитет лидера падает, и его, как правило, свергают, а иногда и жестоко с ним расправляются.
В русской ментальности (на уровне обыденного сознания) государство рассматривалось как большая семья. Отсюда понимание общенародного единства как духовного родства и стремление русского человека заменить бездушные правовые нормы нравственными ценностями.
Русская ментальность в качестве идеала государственной власти санкционирует в первую очередь власть единоличную (ответственную), сильную (авторитетную) и справедливую (нравственную), и эти атрибуты власти являются необходимыми условиями ее легитимации.
Государственная власть представляется единой и неделимой, не зависимой от капризов толпы, связанной с народом не бумажной казуистикой схоластической законности, а живым повседневным опытом соборного единения.
В русской ментальности власть возможна лишь при народном признании и своей подчиненности народной вере, народному духу, а также той высшей силе — Правде, из которой вытекает ее нравственный идеал. Только такая власть может обеспечить ту высшую цель, ради которой она существует: осуществить на Земле высший нравственный идеал справедливости.
При этом власть должна быть единоличной, ибо лишь такая власть может быть ответственной. Власть должна быть сильной, что должно проявляться прежде всего в ее духовно-государственном авторитете. Сила власти — не «в крике и суете, не в похвальбе и терроре», она состоит «в ее способности звать не грозя и встречать верный отклик в народе».
Это позволяет сделать вывод о том, что «образ» власти, который сформировался в массовом сознании в XVI в., был ориентирован в первую очередь на умеренный авторитарный идеал, который в России всегда сочетался с извращенным коллективным демократизмом охлократического толка.
В конце XVI в. государственная власть в России уже явно не соответствовала этому идеалу: она не была ни единолично-ответственной, ни авторитетно-сильной, ни справедливо-нравственной. Это и послужило одним из факторов ее делегитимации.
Другим фактором делегитимации в то время стал кризис национально-государственной идеи, основанной на провиденциалистских представлениях о природе государственной власти. Эта идея базировалась на принципах «служения государю» и ксенофобии по отношению прежде всего к Западу.
Большую роль в обосновании единоличной власти («самодержавства») в России играла легенда о «Мономаховом венце», оформленная в первой четверти XVI в. в «Сказании о князьях владимирских». В нем повествуется о происхождении русских князей от Августа-кесаря (римского императора Августа, «наместника бога на земле») и получении из Византии регалий русских государей — в первую очередь «венца (шапки) Мономаха» — главного символа великокняжеской власти. Тем самым в «Сказании» подчеркивалась божественная природа власти, утверждалось высокое происхождение русских князей и древность владения им царским венцом. Эта легенда, получившая широкое распространение и использовавшаяся в дипломатической переписке, служила основой «самооправдания» самодержавной власти в России.
Осуществляя реформы в стране и проводя опричнину, Иван Грозный заботился прежде всего об укреплении своей самодержавно-деспотической власти. Он был убежден, что нравственный и христианский долг его подданных — служение царю. На обоснование этого принципа и был направлен весь интеллектуальный потенциал самодержца, считавшего своих подданных холопами (рабами), которых государь «волен казнить или жаловать».
Подданные, по мнению царя, были даны ему в «работу» (рабство) самим Богом. Тем самым выстраивалась четкая схема служения: царь служит Богу, а подданные служат царю, «гроза-царь» должен править единовластно, опираясь на «Правду-истину». Для провиденциалистской ментальности принцип «служения государю», освященный «божественным замыслом», являлся одним из факторов легитимации самодержавной власти. В этой ментальности самодержец отождествлялся с обезличенной волей Божьей, он — сама истина, правда, противополагаемая живым реальным людям, в особенности греховным «богатинам», окружавшим трон.
«В качестве фактора легитимации государственной власти в XVI в. широко использовался популизм, основанный на демагогии. Иван Грозный, например, умело создавал впечатление, что террор в стране направлен только против «верхов», к которым низы, разумеется, не питали добрых чувств и социальных симпатий» . Так, в обращении к московскому посаду при учреждении опричнины царь во всех бедах обвинил бояр, уличая их в многочисленных изменах.
В массовом сознании гибель рядовых людей оставалась незамеченной, зато отдельные опальные фигуры из окружения царя кончали жизнь на плахе при огромном стечении народа, сгоняемого опричниками посмотреть на казнь «изменников-злодеев». Такой политический прием позволял списать самые страшные злодеяния на дурных советников из окружения царя, которых массовое сознание превращало из слуг деспота в его «злых гениев».
Иван Грозный попытался создать царство-монастырь во главе с царем-игуменом, но внес в эту идею (вырванную из византийского контекста) свою необузданную «дикую» волю, и вышла опричнина.
Ставка на террор, на силу является симптомом кризиса легитимности государственной власти. Опричнина вместо укрепления самодержавия, на что надеялся царь, расшатала его основы. «Бесоподобные слуги», сознательно уподобляясь силам «кромешной тьмы» (черные одежды, метлы, собачьи головы), совершали зверские массовые погромы и грабежи населения. Первый в истории России царь своей политикой дискредитировал идею помазанника Божьего. Все это сопровождалось моральным разложением, которое, «как наводнение, разлилось в высших и низших слоях», и в этом, например, С. М. Соловьев усматривал основную причину Смуты начала XVII в.
Деспотический режим, утвердившийся в России в эпоху Ивана Грозного, не пережил своего создателя. «Новое государство династии Романовых требовало новой морали, поэтому «благочестие» царей Михаила, Алексея и Федора резко контрастировало с поведением «грозного царя». Преемники его, унаследовав необъятную власть, не решились сохранить ее при помощи террора: этот образ политических действий оказался скомпрометированным, против него протестовало нравственное чувство всех слоев русского общества» .
В начале XVII в. царская власть оказалась десакрализированной: четкая схема «служения» Богу была нарушена, поскольку на русском престоле оказались не «Богом избранные» Борис Годунов, Василий Шуйский, не говоря уже о самозванцах. Отсутствие богоизбранности делало их не настоящими государями, а «самовластцами», повиноваться которым было безнравственно.
Вот почему при избрании Михаила Романова на русский престол в документах особо подчеркивалось восстановление богоизбранности царя формулой: «по изволению Божию». Наряду с «бощизбранностью» и «наследственностью» в это время появляется еще один фактор легитимации царской власти: «народоизбранность» («по избранию всех чинов людей»).