Введение:
Построение правового государства и развитие демократических начал общественной жизни предполагают признание приоритета общечеловеческих ценностей, и прежде всего жизни, здоровья, свободы, достоинства, прав и интересов личности. В связи с этим требуется переоценка многих традиционных оценок в уголовном праве, кардинальное обновление уголовного законодательства.
Традиционными направлениями совершенствования механизма уголовно-правового регулирования являются, во-первых, нормотворчество, т.е. создание новых и совершенствование уже действующих уголовно-правовых норм, и, во-вторых, совершенствование практики применения этих норм в целях укрепления законности в деятельности правоохранительных органов. В любом обществе не исключается (по тем или иным причинам) возможность несоответствия уголовно-правовой оценки объективным свойствам соответствующего наказуемого деяния. В этой связи большую актуальность приобретают те научные исследования в области уголовного права, которые посвящены вопросам до настоящего времени либо теоретически неразработанными, либо не нашедшим должного разрешения.
К числу мало исследованных в теории уголовного права вопросов относится, в частности, проблема уголовной ответственности за захват заложников. Известно, что правовая норма своеобразно фиксирует объективные тенденции развития общества. Так, на появление каждого нового вида общественно опасного деяния уголовное законодательство должно реагировать созданием новых норм, позволяющих противопоставить возникшим общественно опасным деяниям соответствующие социальные и правовые меры.
Так, на появление и быстрое распространение за рубежом такого нового вида преступлений, как захват заложников, международное сообщество отреагировало принятием в 1979 г. под эгидой ООН Межународной конвенции о борьбе с захватом заложников. СССР присоединился к этой Конвенции, и УК РСФСР был дополнен ст. 126 ("Захват заложников").
Однако законодатель, на наш взгляд, необоснованно сузил возможность применения данной уголовно-правовой нормы ко всем случаям захвата заложников на территории РФ, совершенные гражданами РФ и в отношении граждан РФ. В связи с этим на практике возникают сложности в квалификации действий лиц, совершивших различные преступления, связанные с захватом заложников. В период работы над проектом нового Уголовного кодекса РФ законодательными органами предприняты попытки совершенствования существующей уголовно-правовой нормы о захвате заложников, однако, в основном они сводятся лишь к одному - отмене существующего примечания к ст.126 УК РСФСР, ограничивающего действие рассматриваемой нормы. По нашему же мнению, указанные изменения не решат всех проблем, возникающих на практике при квалификации захватов заложников. Нуждаются в дальнейшем совершенствовании диспозиция и санкции ст. 126 УК РСФСР, требуется пересмотр и расширение перечня квалифицирующих признаков захвата заложников. Большое значение приобретают и дальнейшие теоретические исследования выдвигаемых судебной практикой вопросов борьбы с такими преступными посягательствами, как захват заложников.
Общественная опасность захвата заложников очень высока. Она определяется тем, что, являясь насильственным преступлением, захват заложников посягает на личную свободу человека как необходимое условие функционирования личности в обществе, а также на иные отношения, в которых реализуются охраняемые законом интересы личности.
Данное преступление опасно еще и потому, что получает быстрое распространение. Количество различных преступлений, так или иначе связанных с захватом заложников постоянно растет, в том числе и в РФ. Вспышкой захватов заложников в исправительно-трудовых учреждениях был отмечен 1989 год, волной угонов самолетов с пассажирами в качестве заложников на борту – 1990-2002 годы. Увеличение количества совершаемых захватов заложников отражает общую тенденцию роста насильственных преступлений. Вот лишь некоторая статистика .
Июнь 95-го. Россия. Боевики полевого командира Шамиля Басаева захватили больницу в Буденовске - Ставропольский край. В заложниках оказалось более 1000 россиян. Их удерживают в здании около недели. Во время спецоперации 130 человек погибли, еще 415 - получили ранения.
Глава 3:
В последнее время судебная практика стала сталкиваться с нетрадиционными способами получения гражданами положенных им материальных средств. Причем эти действия нередко сопровождаются применением физического или психического насилия. Почин таким нетрадиционным формам положили шахтеры Сибири. Отчаявшись получить зарплату, они стали захватывать руководителей шахт и в качестве условия их освобождения требовать немедленной выплаты положенного.
Известные события 17 августа 1998 г. ознаменовались не только очередным падением уровня материального благополучия основной массы населения Российской Федерации, но и появлением новых объектов притязаний, а именно - банков. Так, 7 сентября 1998 г. отставной армейский капитан Ю. Быстров прорвался в кабинет управляющего филиалом банка СБС-АГРО в Санкт-Петербурге и под угрозой сожжения себя и управляющего филиалом потребовал возврата 14 тыс. долларов, которые он за несколько месяцев до этого поместил на счет в банке. После получения валюты Быстров сдался представителям власти. 18 декабря 1998 г. в Москве 40-летний геолог А. Шрайбер, пройдя в кабинет главного бухгалтера банка "Российский кредит", потребовал немедленной выдачи причитающихся ему в соответствии с постановлением суда 3700 долларов. Получив от работников банка по мотивам отсутствия денег отказ, разгневанный вкладчик выхватил пистолет и объявил троих служащих, находившихся в кабинете главбуха, заложниками. Через сорок минут, получив около 70 тыс. руб., Шрайбер вышел из кабинета главбуха и был задержан работниками милиции. Ему было предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 206 УК (захват заложника). Это - только последние случаи, получившие огласку в средствах массовой информации, и, надо полагать, не единичные всплески отчаяния, когда, устав от произвола государства, граждане самостоятельно решают проблемы, возникающие не по их вине.
Конечно, эти ситуации требуют вмешательства правоохранительных органов. Однако, как нам представляется, давая юридическую оценку содеянному, они оказываются в сложном положении, поскольку их решение будет иметь не только правовое, но в определенной мере и политическое звучание. В самом деле, признав такого рода факты правомерными, а определенные предпосылки к тому есть, правоохранительные органы могут невольно дать толчок к аналогичным действиям сотен тысяч обманутых вкладчиков, которые также желают вернуть свои законные вклады. Напротив, при осуждении таких лиц, тем более суровом, правоохранительные органы рискуют в еще большей степени потерять доверие к себе.
Заключение:
В результате анализа практики квалификации захватов заложников по различным статьям УК РФ выявлены недостатки законодательной конструкции уголовно-правовой нормы о захвате заложников. Проведенное исследование позволило установить несоответствие уголовно-правовой оценки захвата заложников по действующему уголовному законодательству, объективным свойствам этих деяний, которое предполагается преодолеть в процессе совершенствования существующей ст. 206 УК РФ, сформулировать ряд новых положений и обосновать некоторые теоретические выводы, придать им большую практическую направленность.
В результате необходимо сдать следующие заключения.
1. Родовым объектом захвата заложников является общественная безопасность, а основным непосредственным объектом - личная свобода человека; дополнительным непосредственным объектом этого преступления является свобода действий международной организации, государства, юридического лица, а также личная свобода физического лица или группы лиц (но уже не заложника, а третьего лица) при принуждении их совершить или воздержаться от совершения тех или иных действий как условия освобождения заложника. Этот объект всегда ставится под угрозу причинения вреда при захвате заложников.
2. Особенность угрозы при понуждении, в целях которого совершается захват заложников, заключается в том, что она фактически всегда адресуется третьим лицам, а по направленности причинения вреда - заложнику. Третьим лицам угрожают причинением вреда заложнику. Угрожают именно с целью понуждения. Однако такая угроза необоснованно отнесена законодателем в ст. 206 УК РФ к способу совершения захвата или удержания заложника.
3. Анализ сформулированных в законе видов угроз и их место в диспозиции ст. 206 УК РФ, а также анализ уголовных дел о фактическом их применении позволяют сделать вывод о несовершенстве нынешней законодательной конструкции ст. 206 УК РФ, ее несоответствии Международной конвенции о борьбе с захватом заложников. Существующая конструкция " захват или удержание... соединенные с угрозой...",- не охватывает собой все случаи насилия, применяемого при совершении этого преступления. Предполагается заменить словосочетание "соединенные с угрозой..." на "под угрозой..." и связать угрозу с предъявлением требований, а не с захватом или удержанием заложника, которые могут быть совершены и без угроз, но с применением физического насилия. Своеобразие захвата заложников и состоит в том, что он совершается в целях понуждения совершить или воздержаться от совершения каких-либо действий под угрозой насилия над заложником.
4. Моментом окончания рассматриваемого преступления следует считать момент захвата или удержания лица в качестве заложника. Эти действия совершаются в "целях понуждения", поэтому для признания преступления оконченным фактическое предъявление требований под угрозой не требуется.
5. Обосновывается повышенная общественная опасность захвата заложников, совершенного: с применением насилия, опасного для жизни и здоровья; в условиях, опасных для жизни и здоровья; сопряженного с мучениями и истязаниями заложника; по предварительному сговору группой лиц; из корыстных побуждений; в отношении несовершеннолетнего; лицом, ранее совершившим захват или удержание заложника; особо опасным рецидивистом; причинение при этом по неосторожности смерти или иных тяжких последствий. Эти обстоятельства и обусловили необходимость признания их квалифицирующими признаками данного преступления.