Введение:
Изучение экономической теории в ее развитии имеет в условиях совре-менной российской действительности исключительное значение. Прежде всего это связано с кризисом, который переживает отечественная наука, существо-вавшая достаточно долго в жестких рамках марксистской доктрины. Развивав-шаяся несколько изолированно от мировой экономической мысли, она не мо-жет ответить сегодня на многие острейшие вопросы, возникшие при реформи-ровании экономической системы. Для нахождения правильных ответов необхо-димо, как минимум, познакомиться с достижениями современной мировой эко-номической теории.
Освоение достижений мировой экономической мысли может быть продук-тивным, а в специфических российских условиях, может быть, единственно правильным, как истории становления того, что и называется современной эко-номической теорией. В этом случае экономическая теория приобретает ту рель-ефность, наглядность, простоту, которые и необходимы для отбора, классифи-кации, селекции, серьезной оценки экономических доктрин на предмет их практического, использования в переходной отечественной экономике при вы-работке эффективной экономической политики.
На первый взгляд, определение предмета истории экономической науки не составляет особого труда: это хронологическое описание, включающее более или менее пространные комментарии наиболее продуктивных попыток созда-ния все более точных и правильных экономических воззрений, обладающих растущей объясняющей и предсказательной силой.
Однако такое понимание истории экономической науки требует по мень-шей мере уточнений. Прежде всего, на протяжении столетий периодически из-менялось понятие предмета экономической теории. В XVIII веке и в первой по-ловине XIX века предметом экономической науки было изучение "природы и причин богатства народов" (А. Смит). В последней четверти XIX века экономи-ческая теория стала определяться как наука о человеческом поведении, пресле-дующем определенные конкретные цели (например, получение максимально возможной прибыли) и использующем ограниченные (как правило, альтерна-тивные) ресурсы. В XX веке постепенно сложилось разделение экономической теории на микроэкономику, исследующую условия и способы поведения от-дельных экономических субъектов (физических и юридических лиц), и макро-экономику, изучающую экономическое поведение "в целом".
Глава 3:
Если невозможно увеличить прибавочное рабочее время, то почему бы не попробовать уменьшить необходимое рабочее время, которое есть не что иное, как время, в течение которого рабочий выполняет эквивалент своей заработной платы. Тогда возрастет добавочное время и соответственно продукт - прибыль капиталиста. Вот почему зарплата всегда приближается к прожиточному мини-муму. Однако меньше минимума рабочему платить нельзя , и капиталист вы-нужден идти на повышение производительности труда рабочего. При повыше-нии производительности труда, рабочий тратит меньше времени на пр-во необ-ходимого продукта, норма эксплуатации повышается.
Ту прибавочную стоимость, которую капиталист получает от удлинения рабочего дня, Маркс называл АПС , ту, что в результате сокращения необхо-димого рабочего времени - ОПС. Здесь мы видим очередное противоречие у Маркса. Допустим 12 часовой рабочий день, из них 6 часов - необходимое ра-бочее время. Механизация труда сокращает его до 3 часов, норма эксплуатации становится равна (9:3) - 300%, вместо 100%. ценность продукта по теории Мар-кса равна времени затраченному на его производство. Те 6 часов были тем са-мым простым абстрактным трудом, которым только и может быть измерена ценность - т.е. З часа механизированного труда остались равны 6 часам просто-го. Иными словами, величина необходимого времени осталась равна б часам. Откуда же взялась ОПС, если рабочий день так и остался 12 часов. Однако 12 часов сложного труда равны 24 часам простого. А если предположить увеличе-ние производительности в 4 раза, тогда 12 часов сложного труда будут равны 48 ч простого, из них необходимое рабочее время == 6ч, т.е. норма эксплуата-ции == 48:6=800%. 48 часовой день является, конечно, нереальным, зато рост ОПС доказывает, что в прибавочном продукте осуществляется экономия труда, а не дополнительная затрата труда. К чему эти все хитроумные расчеты? Для того, чтобы доказать отсутствие эксплуатации труда капиталом. Что Маркс подразумевал под эксплуатацией? Это присвоение капиталистом части продук-та труда без оплаты, т.к. весь продукт создается только трудом! Теперь мы ви-дим, что капитал обладает своей собственной производительностью, превращая труд простой в труд сложный , более продуктивной, очевидно, что в приведен-ном нами примере в значительном росте ОПС "повинен" не рабочий а капитал. Следовательно, чем выше ОПС, чем более высокотехнологично производство, тем на большую долю прибыли имеет капитал с одной стороны, с другой - сложный труд оплачивается на порядок выше простого, иными словами, при повышении производительности труда выигрывают как капитал, так и труд, создаются условия "социального партнерства" капитала и труда.
Заключение:
Творческое наследие К. Маркса имеет много общего с достиже¬ниями его предшественников по «классической школе» экономи¬ческой мысли, особенно А. Смита и Д. Рикардо. Однако их теоре¬тико-методологические позиции, как полагал автор «Капитала», стали лишь вершиной основ «буржуазной» эконо-мической теории, и после их трудов «классическая политическая экономия» якобы себя исчерпала. Уже в главе 1 тома 1 «Капитала» К. Маркс заявляет, что «вульгарный экономист» отошел от принципов Смита—Рикардо, иг¬норирует «реальные» и «определяющие факторы», скользит по по¬верхности экономиче-ских явлений и имеет дело с субъективным отношением к денежным издерж-кам экономических агентов. При этом «вульгарный экономист», по Марксу, яв-ляется выразителем буржуазной (классовой) идеологии и по данной причине (даже не имея намерений быть неправдивым) лишен возможности толковать реальность объективно.
В свою очередь, можно сказать, что теория Маркса также явилась лишь классовой идеологией – только другого класса (пролетариев). Как едко заметил один из современных авторов : «Теория Маркса неверна потому что бессиль-на». Указанные выше противоречия в построении теории, неоспоримые при-знаки тенденциозного подхода и запрограммированности конечных результа-тов, намеренное усложнение и введение абстрактных эмпирически не подтвер-жденных понятий, явное несоответствие реальности – вот неполный перечень того в чем обвиняют Маркса. Ученый может допускать ошибки но не имеет право на недобросовестность и тенденциозность. Как бы то ни было, его эко-номические, политические, философские воззрения оказали столь значительное воздействие на умы людей как прошлого так и настоящего века, что отказать Марксу в значительности его трудов невозможно. В ответ на ретроспективные доказательства неправоты Маркса, заметим, что Марксов постулат о пролетар-ской революции в наиболее развитых странах был отвергнут в России – рево-люция произошла в самой отсталой и непролетаризированной стране Европы. Как журналисту Марксу невозможно отказать в убедительной силе фактическо-го материала приведенного в его работах – картины обнищания и деградации пролетариата и т.п. Очевидно, что лишь недостаточным развитием производст-венных сил, как утверждает М.Блауг, данные примеры объяснены быть не мо-гут – дело в действительно хищническом и бесчеловечном характере производ-ства современного Марксу капитализма. Тем не менее, переиначив известный афоризм Черчилля о демократии, возразим, что капитализм – самое худшее общественное устройство, но другие – еще хуже.